Элизабет Баррет Браунинг

Элизабет Барретт Браунинг (Моултон) (англ. Elizabeth Barrett Browning, 6 марта 1806 — 29 июня[1] 1861) — известная английская поэтесса Викторианской эпохи.
 (по поводу иностранных поэтов меня всегда волновали три вопроса. Первое. Почему мы не проходили это в школе, хотя бы обзорным курсом мировой классики? И второе - почему мы не проходили это в университете, хотя бы - в рамках увлекательного курса "техника перевода". И последнее - как можно сказать, что тебе нравится иноязычный поэт или писатель, если ты не можешь его прочесть в оригинале? Нет, ну, серьезно оригинал и перевод - это часто вообще разные произведения. Даже Вильяма-нашего-Шекспира переводили сильно по-разному. И не всегда тот перевод популярнее, который ближе по стилистике к оригиналу :-) Чего уж говорить о поэтессе викторианской эпохи? Да мне, собственно, интересуют не ее "гражданские" стихи, вдохновившие Некрасова, а лирика, особенно "Сонеты с португальского" в переводе Якова Фельдмана. :))) Но для сравнения - обязательно следует заглядывать в оригинал. По мере возможности, конечно, и желания...

QUESTION AND ANSWER

Love you seek for, presupposes

Summer heat and sunny glow.

Tell me, do you find moss-roses

Budding, blooming in the snow?

Snow might kill the rose-tree's root -

Shake it quickly from your foot,

Lest it harm you as you go.

From the ivy where it dapples

a grey ruin, stone by stone, -

Do you look for grapes and apples,

Or for sad green leaves alone?

Pluck the leaves off, two or three -

Keep them for morality

When you shall be safe and gone.

ВОПРОС, ОТВЕТ
Ты пришел за любовью. А я не могу
Отвечать тебе солнцем, теплом и цветами,
Потому, что цветы не цветут не снегу,
Может раньше цвели, а теперь перестали.
Отряхни же подошвы проворней
Чтобы снег не убил твои корни,
Странник.

Пестрый плющ, оплетающий серые камни
Не приносит плодов - винограда и яблок -
Только листья. Возьми себе пару на память
И спускайся, пока над тобою не каплет,
Странник.

***
 Замерзшими негибкими губами
Я пробую - насколько мне дано -
Ту музыку, что бродит как вино,
Испить, истратить вместе с вами.
Но все так переплетено -
Космическое вместе с личным,
Что просто выглянуть в окно
Мне показалось неприличным.
Но нить мистических октав
Тянуть, на цыпочки привстав.
И эту нить мне нужно пронести
Через врата простого смысла.
И разразиться громом с высоты,
Где туча черная повисла.
И плоть не выдержит. А душу
Волною выбросит наружу.


The Soul’s Expression

With stammering lips and insufficient sound
I strive and struggle to deliver right
That music of my nature, day and night
Wich dream and thought and feeling interwound,
And inly answering all the senses round
With octaves of a mystic depth and height
Which step out grandly to the infinite
From the dark edges of the sensual ground.
This song of soul I sruggle to outbear
Through portals of the sense, sublime and whole,
And utter all myself into the air;
But if did it, - as the thunder-roll
Breaks its own cloud, my flesh would perish there
Before that dread apocalypse of soul.

 СОНЕТЫ С ПОРТУГАЛЬСКОГО

№13
 Зачем слова тебе? Снаружи ветер груб,
А здесь от факела светло и видно лица.
Никак мне не дается научиться
Со стороны глядеть как на игру.

Зачем слова? Пусть женственности ночь
Доверится в тебе мужскому свету.
Рву прошлого одежду, чтобы сердцу
Бесстрашному все скорби превозмочь.

 №13 

And wilt thou have me fashion into speech 

The love I bear thee, finding words enough, 

And hold the torch out, while the winds are rough,

Between our faces, to cast light on each?--

I drop at thy feet. I cannot teach

My hand to hold my spirit so far off

From myself--me--that I should bring thee proof

In words, of love hid in me out of reach.

Nay, let the silence of my womanhood

Commend my woman-love to thy belief,--

Seeing that I stand unwon, however wooed,

And rend the garment of my life, in brief,

By a most dauntless, voiceless fortitude,

Lest one touch of this heart convey its grief. 

 

 

 

№15

 Прошу тебя, не обвиняй меня,
Что я лицом мрачна перед тобою.
Мы чересчур по-разному устроены,
Чтобы сиять одним сияньем дня

Как на пчелу в кристалле хрусталя,
Ты на меня взираешь с интересом.
Мне не взлететь над полем или лесом,
Не воспарить над плоскостью стола.

Сейчас – любовь. А завтра где она?
Конец любви, проклятие влюбленным.
Так взгляд летит с высокого холма
За реки сладкие к морям горько-соленым.

 

 №15

Accuse me not, beseech thee, that I wear

Too calm and sad a face in front of thine;

For we two look two ways, and cannot shine

With the same sunlight on our brow and hair. 

On me thou lookest with no doubting care, 

 As on a bee in a crystalline;

Since sorrow hath shut me safe in love's divine

And to spread wing and fly in the outer air

Were most impossible failure, if I strove

To fail so. But I look on thee--on thee--

Beholding, besides love, the end of love,

Hearing oblivion beyond memory;

As one who sits and gazes from above,

Over the rivers to the bitter sea. 

 

 

 

№20

 Где ты был год назад? Я сидела одна на снегу.
А вокруг - ни следов, тишина бесконечного снега.
Я сидела в цепях, я звено прибавляла к звену.
Это было навек, навсегда, до скончания века.

Это было тогда. А сейчас пью из чаши волшебной,
Чудо – чаши чудес, твой поступок и смелую речь.
Невозможно предвидеть такое в цветах сновидений
И без искренней веры в невидимом - Бога узреть.

 

№20

 

Beloved, my Beloved, when I think

That thou wast in the world a year ago,

What time I sat alone here in the snow

And saw no footprint, heard the silence sink

No moment at thy voice, but, link by link

Went counting all my chains as if that so

They never could fall off at any blow

Struck by thy possible hand,--why, thus I drink

Of life's great cup of wonder! Wonderful,

Never to feel thee thrill the day or night

With personal act or speech,--nor ever cull

Some prescience of thee with the blossoms white

Thou sawest growing! Atheists are as dull

Who cannot guess God's presence out of sight. 

 

 

 

№21

 

 Скажи, что любишь. Повтори, не бойся

Прослыть кукушкой. Разве летний лес
Жив без неё? Прости мне эту лест-
Ничную клетку беспокойства.
Не может быть на небе ясных звёзд,
В полях - цветов - чрезмерно. Коронован
Цветами год. И путник заколдован
Идёт по звёздам много-много вёрст.
Скажи, что любишь. Словом, словно звоном -
Серебряным сияньем ослепи!
Но и без слов, но - безусловно,
Люби меня, люби меня, люби.

№21

 Say over again, and yet once over again,

That thou dost love me. Though the word repeated

Should seem "a cuckoo-song," as thou dost treat it,

Remember, never to the hill or plain,

Valley and wood, without her cuckoo-strain

Comes the fresh Spring in all her green completed,

Beloved, I, amid the darkness greeted

By a doubtful spirit-voice, in that doubt's pain

Cry, Speak once more--thou lovest! Who can fear

Too many stars, though each in heaven shall roll,

Too many flowers, though each shall crown the year?

Say thou dost love me, love me, love me--toll

The silver iterance!--only minding, Dear,

To love me also in silence with thy soul.

 №22

Когда наши души, прямые и сильные, встали
Друг к другу лицом, чтобы сблизиться, соприкоснуться,
И расправили крылья, и ясным огнем засверкали
Эти крылья на сгибах своих хитроумных конструкций,
Что нам эта земля может горького – скверного сделать
Чтобы крылья сломать? А вверху пролетающий Ангел
Будет нам посылать золотые шары песнопений
И внизу в тишине мы их будем ловить руками.
Лучше здесь на земле мы останемся среди людей
Презирающих дух и духовное вместе.
Где любить разрешается только единственный день
Посреди темноты и мерцающей смерти.

 

 №22

When our two souls stand up erect and strong,

Face to face, silent, drawing nigh and nigher,

Until the lengthening wings break into fire

At either curved point,--what bitter wrong

Can the earth do to us, that we should not long

Be here contented? Think. In mounting higher,

The angels would press on us and aspire

To drop some golden orb of perfect song

Into our deep, dear silence. Let us stay

Rather on earth, Beloved,--where the unfit

Contrarious moods of men recoil away

And isolate pure spirits, and permit

A place to stand and love in for a day,

With darkness and the death-hour rounding it. 

 

 

 

№24

Пусть мира острота, как ножик перочинный,
Закроется в себя, не став вреда причиной
Теперь, в руке Любви, исполненной тепла.
Затихнет шум борьбы за толщею стекла.
Здесь тихо и светло. Жизнь к жизни прислонив,
Я чувствую себя без страха, без тревоги,
Высоко на холме. А жители равнин
Хотят нам навредить, но ранить нас не могут.
Мы, лилии, растем из собственных корней,
Высоко на холме, вдали от рук случайных.
И только Бог один, хозяин наших дней,
Рассматривает нас, счастливых и печальных.

 

 

№24

Let the world's sharpness, like a clasping knife,

Shut in upon itself and do no harm

In this close hand of Love, now soft and warm,

And let us hear no sound of human strife

After the click of the shutting. Life to life--

I lean upon thee, Dear, without alarm,

And feel as safe as guarded by a charm

Against the stab of worldlings, who if rife

Are weak to injure. Very whitely still

The lilies of our lives may reassure

Their blossoms from their roots, accessible

Alone to heavenly dews that drop not fewer;

Growing straight, out of man's reach, on the hill.

God only, who made us rich, can make us poor. 

 

№31

 Ты пришел! Бессловесной радостью
Мое бедное сердце полнится.
Я сижу под твоими взглядами,
Как дитя под лучами солнца.
Как стремительно в воды вешние
Погружается сердце женщины!
Мы с тобою - большие грешники,
Без свидетелей, а не венчаны.
Закрываю глаза застенчиво -
Так береза склоняет ветки -
И нежданное счастье просвечивает
Сквозь мои дрожащие веки.
И трусливое сердце стынет
На ветру, что беспечно юн.
Так птенцы покидают пустыню
Ради синих небесных дюн. 

 

№31

 Thou comest! all is said without a word.
I sit beneath thy looks, as children do
In the noon-sun, with souls that tremble through
Their happy eyelids from an unaverred
Yet prodigal inward joy. Behold, I erred
In that last doubt! and yet I cannot rue
The sin most, but the occasion--that we two
Should for a moment stand unministered
By a mutual presence. Ah, keep near and close,
Thou dovelike help! and, when my fears would rise,
With thy broad heart serenely interpose:
Brood down with thy divine sufficiencies
These thoughts which tremble when bereft of those,
Like callow birds left desert to the skies.

 

№32

 Ты клялся мне в любви рубиново
На солнце вешнем.
А я луну просила - милая,
Не надо спешки!
Ведь та любовь, что скоро строится
В тени забора
Враждой смертельною становится
И очень скоро!
Себя на все четыре стороны
Судила строго:
Виола старая, расстроенная,
Певцу неважная подмога.
Ее безумное зияние
Подействует ему на нервы
И он ее вернет хозяину
При звуках первых.
Но ты - мой Мастер, Бог и Праведник
И первый с краю.
И ты меня настроил правильно
И я играю! 

 

№32

The first time that the sun rose on thine oath
To love me, I looked forward to the moon
To slacken all those bonds which seemed too soon
And quickly tied to make a lasting troth.
Quick-loving hearts, I thought, may quickly loathe;
And, looking on myself, I seemed not one
For such man's love!--more like an out-of-tune
Worn viol, a good singer would be wroth
To spoil his song with, and which, snatched in haste,
Is laid down at the first ill-sounding note.
I did not wrong myself so, but I placed
A wrong on thee For perfect strains may float
'Neath master-hands, from instruments defaced,--
And great souls, at one stroke, may do and dote. 

№34

Я бросала игру и бежала на зов -
На любимые звуки родных голосов.
Одинокая тучка по небу плывет.
Все исчезло. Никто никого не зовет.
В одиночестве я позабыла слова.
И от мыслей о смерти болит голова.
И от мыслей о жизни мурашки и дрожь.
Я бы бросила все. Если ты позовешь.

№34

With the same heart, I said, I'll answer thee

As those, when thou shalt call me by my name--

Lo, the vain promise! is the same, the same,

Perplexed and ruffled by life's strategy?

When called before, I told how hastily

I dropped my flowers or brake off from a game,

To run and answer with the smile that came

At play last moment, and went on with me

Through my obedience. When I answer now,

I drop a grave thought, break from solitude;

Yet still my heart goes to thee--ponder how--

Not as to a single good, but all my good!

Lay thy hand on it, best one, and allow

That no child's foot could run as fast as this blood. 

 

 

№36

 Не проси ватрушек к чаю
И на помощь не зови.
Меж печалью и печалью
Бьется маятник любви.

Не суди о людях строго
И не бойся повторять:
Много счастья - много страха
Это счастье потерять.

Помутилось в одночасье -
Только искры про меж глаз -
Потому что это счастье
Прокатилось про меж нас.

 №36

 When we met first and loved, I did not build 

Upon the event with marble. Could it mean 

To last, a love set pendulous between 

Sorrow and sorrow? Nay, I rather thrilled,

Distrusting every light that seemed to gild

The onward path, and feared to over-lean

A finger even. And, though I have grown serene

And strong since then, I think that God has willed

A still renewable fear...O love, O troth...

Lest these enclaspèd hands should never hold,

This mutual kiss drop down between us both

As an unowned thing, once the lips being cold.

And Love, be false! if he, to keep one oath,

Must lose one joy, by his life's star foretold.

№39

Эту маску выбелило время.
Эту душу высушили годы.
Знаешь, Время - это очень вредно
Для людей читающей породы.

Хорошо, что ты читать научен
Прямо из души, минуя маску.
И за этот уходящий лучик
Я тебе скажу "Спасибо, Мастер". 

 

№39

 

Because thou hast the power and own'st the grace

To look through and behind this mask of me

(Against which years have beat thus blanchingly

With their rains), and behold my soul's true face,

The dim and weary witness of life's race,

Because thou hast the faith and love to see,

Through that same soul's distracting lethargy,

The patient angel waiting for a place

In the new Heavens,--because nor sin nor woe,

Nor God's infliction, nor death's neighbourhood,

Nor all which others viewing, turn to go,

Nor all of which makes me tired of all, self-viewed,--

Nothing repels thee,...Dearest, teach me so

To pour out gratitude, as thou dost, good! 

 

№43

 
Как я люблю тебя? Считай.
Во-первых, я люблю тебя
Как простирается душа
До самой кромки Бытия.

Как светят солнце и свеча
На ежедневный хлеб-и-соль.
И как от страсти трепеща
Тиран восходит на престол.

Я потеряла много вер
Пока за солнышком брела.
Как запечатаный конверт
Простая жизнь моя была.

И если Смерть придет за мной
И если я пойду за ней,
То после Смерти буду я
Любить тебя еще сильней. 

 

№43

 

How do I love thee? Let me count the ways.

I love thee to the depth and breadth and height

My soul can reach, when feeling out of sight

For the ends of Being and ideal Grace.

I love thee to the level of everyday's

Most quiet need, by sun and candle-light.

I love thee freely, as men

I love thee with the passion put to use

In my old griefs, and with my childhood's faith.

I love thee with a love I seemed to lose 

With my lost saints,--I love thee with the breath,

Smiles, tears, of all my life!--and, if God choose,

I shall but love thee better after death.